Русский клуб в Шанхае

При погружении в литературную жизнь русского Шанхая и непосредственно «Понедельника», замечаешь множество подводных камней и различных течений, влияющих на тенденции развития этой жизни.

Об этом более подробно написано в одной из предыдущих глав («От понедельника до «Понедельника»).

Итак, Михаил Щербаков был низвергнут со своего пьедестала и руководить Содружеством стали менее сведущие в литературе художники и архитекторы, деятели шанхайской культуры,

более демократичные по настрою и творческим занятиям личности. ((Вот как комментировал критику докладов на литературных диспутах шанхайских журналист Лев Арнольдов: «Самое прискорбное в наших прениях то, что они удивительно напоминают другие наши шанхайские прения, в других шанхайских разного рода кружках и объединениях, не конструктивные, а деструктивные. О докладчике больше, чем о докладе, если о докладе, — то с обнаружением незнакомства на счет темы доклада, море слов, а смысла реченька. В чем и себя, между прочим, считаю иногда повинным… Нам как-то фатально начинает не хватать доброжелательства – поработает человек для нас, потрудится, подготовит доклад, прочтет его, а мы давай ругать! И то плохо, и это неудачно. И доклад не доклад, а очерк, и надо было то-то упомянуть, то-то и то-то особо подчеркнуть… Вообще российское всеобщее недовольство и наш максимализм. У взрослых на некоторых наших шанхайских общих собраниях бывает атмосфера куда более накаленной. Тут подчас докладчика не только критикуют, но бьют словесными батогами. Объясняется это нашим убеждением, что для дела надо ругать, а не хвалить. А также отчасти и нашей самоуверенностью. Нам все подай совершенное. Каждый из нас считает себя непременно равновеликим любому докладчику по знаниям. Каждый из нас спешит высказаться и обязательно не похвалить, а раскритиковать, если не выбранить «как следует», так чтобы помнил. И получается так подчас, особенно среди взрослых (к Чураевке это не относится), что потрудившийся для со-членского общего собрания докладчик, во-первых, слышит, что доклад его «не на тему» и «не по существу»; во-вторых, слышит, что не надо де было «затрагивать» ту тему, которую он затронул, а если затрагивать ее, то «надлежащим образом разработать», что доклад хорош «идеологически», полон мыслей, но страдает отсутствием фактов, или, наоборот, полон фактов, но страдает отсутствием мыслей; в-третьих, вообще высказываются в прениях сомнения, стоило ли докладчику браться за тему и надо ли ему вообще делать доклады… Докладчика от всего этого потока критики и замечаний бросает то в жар, то в холод. Чувствует он себя уже не докладчиком, а подсудимым». Источник: На докладе о Пастернаке. Л.Арнольдов //Шанхайская Заря, 15 октября 1933 г. – С.12.)) В начале 1930-х годов в Шанхае организовалось еще два известных литературно-художественных объединения, заседания которых нередко посещал П.Северный. Это – «Шанхайская Чураевка» (1933 г.) и «Восток» (1934 г.).

«Чураевка» сначала организовалась в Харбине в середине 1920-х годов. Это был момент национального самоопределения. Жизнь без России, без родного народа стала немыслима, туда направлялись все помыслы молодых работников. «Нужно жить и работать для России», — начертано было на знаменах «Чураевки» в Харбине. Молодая организация добилась достаточной известности и популярности среди культурных слоев города, став «центром для выявления сил и саморазвития» молодого пореволюционного поколения. На клубные занятия ходила в основном «зеленая по возрасту молодежь и еще более зеленая в смысле литературного стажа». Душой и организатором харбинской «Молодой Чураевки» являлся поэт и композитор Алексей Ачаир. Его ближайшими сотрудниками были молодые поэты Щеголев и Николай Светлов, секретарем был Владимир Слободчиков.

Но вот «Николая Светлова судьба занесла в Шанхай, — писала Ю. Крузенштерн, — и он с группой своих единомышленников организовал отделение Чураевки в Шанхае. Во главе ее стоят лица, хорошо знакомые для тех, кто посещал Чураевку в Харбине: поэт Н. Светлов, председатель инициативной группы, поэт Н. Петерец, руководитель Литературной студии, инж. Л.Д. Густов, председатель Чураевки и др. Нечего и говорить, что шанхайской Чураевке пока далеко до харбинской. В ней всего человек 10-12, которые прилагают все усилия к тому, чтобы сплотить всех местных поэтов и писателей и художников, создать по образцу Харбина нечто вроде клуба. Клуба, где можно было бы интересно и содержательно провести вечер, послушать произведения начинающих авторов, а тем, в свою очередь, выслушать мнения о себе, так как только беспристрастная, честная и дружелюбная критика дает людям возможность совершенствоваться в их работе». ((Merry Devil. Чураевка в Шанхае //Шанхайская Заря, 3 сентября 1933 г. – С.14.))За это время студия сумела объединить многих шанхайских поэтов и беллетристов. На заседаниях шанхайских чураевцев читались и обсуждались не только произведения молодых авторов, но разбирались серьезные общеэмигрантские и мировые литературные процессы, например, обсуждалась уже упоминавшаяся нами статья Юрия Терапиано в «Числах», посвященная вопросу об отделении эмиграции от России. «Вопрос о том, сделалась ли эмиграция «новой славянской народностью», замкнутой в самой себе, или наоборот вполне национальна, — оказался достаточно наболевшим, и прения о нем не только затянулись за полночь, но и не кончились. Продолжение их перенесено на следующую пятницу», — писал журналист. ((В Чураевке //Шанхайская Заря, 22 октября 1933 г. — С.15.))Кроме литературной секции Чураевки, стала функционировать еще одна студия – научная, собрания которой тоже должны были проходить еженедельно (фактически проводились реже). Позднее планировались еще 2 студии — музыкальная и драматическая, но они так и остались в планах. Что касается идеологии, то основы «Чураевки» определил ее председатель: «Нас во многом интересует Восток, мы не чувствуем себя здесь окончательно затерянными, но сердцем своим мы всегда со своей нацией. Мы следим за каждым культурным явлением современной России, мы изучаем и тщательно анализируем произведения подъяремных советских писателей. Мы с большим уважением относимся ко всем проявлениям западноевропейской эмигрантской мысли. Мы будим мысли и создаем движение здесь на Востоке. Мы считаем, что честно исполняем наш долг перед родиной, воспитывая для нее культурных работников, недостаток которых ею уже сейчас резко чувствуется». ((Чураевка в Шанхае //Шанхайская Заря, 30 сентября 1933 г. – С.6. См. также: «Мне пришлось уйти после двух чудесно проведенных часов среди русской молодежи. Пишущей, думающей и говорящей в космополитическом Шанхае, на нашем здесь не всегда и не всеми ценимом великом, замечательном, а главное — родном нашем — русском языке. В Чураевке все говорят чудесно по-русски, без дешевого пересыпания фраз шанхайскими словечками, в Чураевке искренне и трепетно любят русскую литературу и русскую поэзию, в Чураевке работают над языком, над словесным материалом. Среди чураевцев есть уже определенные таланты, о которых, наверное, еще заговорят со временем не только в Шанхае, но может быть, и в России. Эти строчки впечатлений написаны с целью поблагодарить чураевцев и пожелать им плодотворной работы на Пути служения в Шанхае русскому словесному искусству /На докладе о Пастернаке. Л.Арнольдов //Шанхайская Заря, 15 октября 1933 г. – С.12.))Сходные творческие ориентиры для себя определила и новая организация «Восток», в инициативную группу которой вошли все те, кто не успел реализоваться ни в «Понедельнике» (туда принимались лишь опытные литераторы), ни в «Чураевке» (куда стекались в основном известные молодые поэты).Несмотря на большую загруженность общественными поручениями и работой, П.Северный сумел стать активным участником и объединения «Восток». Официальным печатным органом объединения «Шатер» стал литературно-художественный сборник «Врата», 2 номера которого вышли в Шанхае. Первый сборник вышел в 1934 г., в рецензии о котором писалось: «Содержание этой книги разнообразно, интересно и указывает на стремление составителей сборника быть строгими к самим себе. …Появление на свет книги “Врата” является событием не только в художественной жизни Дальнего Востока, но и всей русской зарубежной литературы. Нужно было много любви к делу, усилий и труда, чтобы провести в жизнь издание такого сборника в трудных условиях нашего занятого эмигрантского существования, а тем более при теперешнем экономическом кризисе. Нужно надеяться, что русская читающая публика поддержит своим вниманием культурную и вдумчивую работу руководителей объединения “Восток”.

Сборник заканчивался краткой информацией о работе, сделанной объединением “Восток” с момента его возникновения, и затем – довольно объемистым библиографическим отделом, вмещающим отзывы о большинстве книг, выпущенных в последнее время на Дальнем Востоке. Рецензент писал: «Можно не соглашаться с мнениями рецензирующих о тех или иных книгах, но самую попытку серьезного критического подхода к местным изданиям нельзя не приветствовать». ((«Врата». 1-я Книга Дальневосточных литературно-художественных сборников объединения «Восток». //Шанхайская Заря, 17 апреля 1934 г. – С.5.))

Заметим, что «бунт» многих молодых понедельниковцев против критики М.Щербакова был спровоцирован уничтожающей критикой последнего по отношению ко многим молодым товарищам, издавшим во «Вратах» свои работы. Известно только, что в апреле 1934 г. М. Щербаков навсегда покинул «Понедельник». Тем не менее, он оставался признанным критиком не только городских литобъединений, но и всего литпространства русского Китая, зарекомендовав себя как самый эрудированный современник — литератор и писатель.

Отметим, что уже осенью 1935 г. «Чураевка» и «Восток» объединились под названием «Шатер», создав новое литературно-музыкально-худо-жествен¬ное и научное объединение. Можно сказать, что нереализовавшиеся планы музыкальной и художественной секций «Чураевки» оформились в объединении «Восток». К тому же «восточная тема» давно уже волновала русскую интеллигенцию Шанхая, и теперь можно было без всяких сомнений отдавать на заседания восточников свои произведения, исследующие Китай и китайцев, религии, связь запад-восток, россияне-китайцы, Восток и Россия, мировая философия и пути развития будущего и т.д. Председателем «Шатра» стал профессор Шанхайской Национальной Консерватории С.С.Аксаков. ((«Чураевка» и «Восток» укрылись под «Шатром» //Шанхайская Заря, 4 ноября 1935. – С. 4.))

Еще одного возникшее 1 ноября 1933 г. в Шанхае творческое объединение — «ХЛАМ», название которого было составлено из 4-х начальных букв богемных категорий — Художников, Литераторов, Артистов и Музыкантов. Объединение ставило своей целью организацию богемных вечеров, участниками и исполнителями которых явятся сами же посетители этих вечеров. Инициативная группа «ХЛАМа» или его «ядро» включало в свой состав известных русскому Шанхаю представителей всех видов искусств: балетмейстера Э.И.Элирова, корреспондента А.В.Петрова (Полишинеля), музыкантов А.Г.Бершадского, А.О.Кирсанова, художника Л.В.Сквирского (эти 5 человек являлись руководителями), а также В.Г.Шушлина, В.В.Панову-Рихтер, режиссера драмы З.А.Прибыткову, П.А.Дьякова, главного редактора «Шанхайской Зари» Л.В.Арнольдова, поэта М.Ц.Спургота, писателей В.С.Валя, П.А.Северного и других.Днем встреч «богемцев» была назначена среда, поэтому нередко вместо ХЛАМа в периодике встречались объявления типа «Очередная «Среда» состоится там-то». Если другие литературно-художественные объединения стремились заниматься серьезной работой и воспитанием новых представителей русской культуры и литературы, то ХЛАМ занимался исключительно организацией досуга, составлением специальных программ, которые готовились силами «богемистов» и включали в себя ряд совершенно оригинальных номеров. Вход на вечера богемы был бесплатным, по рассылаемым извещениям. (( Шанхайская Заря, 30 октября 1933 г. — С.4.)) С самого дня создания Содружество приобрело огромную популярность, привлекая к себе многих людей. Постоянных членов Содружества было 70 с лишним человек, а с 17 февраля 1934 г. ХЛАМ был зарегистрирован в Генеральном консульстве Франции в Шанхае как общественное творческое объединение. Только на протяжении четырех лет с ноября 1933 г. по май 1936 г. хламисты провели 70 мероприятий, а ежегодное среднее число участников зимнего сезона Содружества составило 1500 человек.

П.А.Северный вместе с другими соратниками вошел в Совет Правления ХЛАМа, и вместе с ним упоминавшиеся активисты-руководители: Э.И.Элиров, А.В.Петров, Л.В.Сквирский, М.Ц.Спургот, П.А.Дьяков, З.А.Прибыткова, Б.С.Захаров, В.В.Панова-Рихтер, Л.А.Далевич, А.Я.Рихтер. В разные годы Северный был членом Ревизионной комиссии ХЛАМа, а вместе с упоминавшимся ранее В.Лоренцем – был членом Фонда взаимопомощи; позднее хламистами был создан Комитет искусства (в него вошли шанхайцы — выдающиеся представители различных областей культуры и искусства, такие как музыкант и педагог Б.М.Лазарев, редактор газеты Л.В.Арнольдов, художник М.А.Кичигин, режиссер З.А.Прибыткова).

ХЛАМисты ежегодно избирали лучших представителей своего объединения – «Мисс ХЛАМ» и «Мистера ХЛАМ», так называемых ХЛАМ-папу и ХЛАМ-маму. Лавровых венков удостаивались самые талантливые, самые популярные знаменитости в области культуры и искусства. Ими стали актриса В.В.Панова-Рихтер и писатель и журналист А.В.Петров (1933-1934 гг.); художники Т.П.Хомякова и Л.В.Сквирский (1934-1935 гг.); молодая драматическая актриса Тамара Птицына и поэт Михаил Спургот (1935-1936 гг.). Известно, что после избрания мисс ХЛАМ замечательной артистки В.В. Пановой, был дополнительно отпразднован ее бенефис, на котором П.А.Северный выступил с чтением стихов Анны Ахматовой. (( Вечер ХЛАМа //Шанхайская Заря, 27 апреля 1934 г. – С.6.))

ХЛАМ устраивал и тематические вечера, на которых обсуждались вопросы, касающиеся различных областей культуры и искусства, читались научные доклады и происходил обмен информацией. ((Жиганов В.Д. Русские в Шанхае. – Шанхай, 1936. – С. 74-75; Шанхайская Заря. – 1933. – 30 октября. – С.4; там же. – 1933. – 02 ноября. – С.4; там же. – 1933. – 15 ноября. – С.4; там же. – 1934. – 18 февраля. – С.5; там же. – 1934. – 21 марта. – С.4; там же. – 1934. – 04 апреля. – С.5; там же. – 1934. – 10 мая. – С. 5; там же. – 1934 – 22 мая. – С. 7; там же. – 1934. – 2 ноября. – С. 9; там же. – 1935. – 23 ноября. – С.5; там же. – 1935. – 11 декабря. – С.5; там же. – 1941. – 12 сентября. – С.3; Слово. – 1938. – 07 апреля. – С. 4; там же. – 1940. – 08 декабря. – С.6; там же. – 1941. – 02 сентября. – С.4. См. также: Ван Чжичэн, указ.соч., с. 609-611.)) «Среды» ХЛАМа стали одними из самых любимых мероприятий в среде шанхайской русской эмиграции, а членами Содружества могли стать не только писатели, поэты, художники, музыканты или артисты драмы, оперы и балета, известные представители разных областей культуры и искусства, но и репортеры и корреспонденты, деятели кинематографа и вся творческо-пишущая братия. Здесь были завсегдатаями все представители объединений, получившие шутливое название «богемистов» Шанхая. Здесь проводили свой досуг, здесь шутили и отдыхали, здесь искрился пульс творческой молодежи и не молодежи, так как хламистом мог стать любой творческий человек, независимо от возраста.

Хламисты кроме того, стремились встретиться со всеми известными представителями мировой художественной культуры, которые так или иначе попадали в Шанхай. Именно на этих встречах П.А.Северный вместе с другими шанхайскими «богемистами» познакомился с самыми выдающимися представителями мировой богемы. Так, в разные годы они встречались с чемпионом мира шахматистом А.А.Алехиным, русским басом Ф.И.Шаляпиным, певцом А.Н.Вертинским, исполнителем песенок разных народов Виктором Хенкиным, выдающимся композитором А.Авшоломовым, популярным французским писателем Морисом Декобра, автором популярной теории по омоложению человечества доктором С.Вороновым, художником и философом ак. Н.К.Рерихом, китайским артистом Мей Ланфаном, голливудско-гонконгским артистом Чарли Чаном (предшественник современного нам Джеки Чана), со многими другими мировыми и местными знаменитостями (С.С.Аксаковым, А.И.Яроном, А.З.Кармелинским, С.А.Шушлиным, и др.).Таким образом, можно утверждать, что к 1935 году в Шанхае уже определились главные точки «культивации» молодых литературных сил: Понедельник, Чураевка, Восток, ХЛАМ. Литературно-драматическая секция «Четверг» при еврейском клубе (ЛХК) охватывала силы еврейской колонии и опереточных артистов, что в известном смысле ограничивало круг ее влияния. Возможно, кроме жанровых отличий, эти силы чуть отличались возрастными пределами, но утверждать не беремся.

Известно лишь, что наиболее «взрослой» и опытной на литературном небосклоне русского Шанхая к середине 1930-х оставалась группа «содружников» «Понедельника». Тем не менее, формальная принадлежность к одному литературному объединению не исключала посещения заседаний другого объединения в качестве гостя. Так, на некоторые заседания чураевской «Пятницы» нередко приглашались члены правления «Понедельника», как это было, например, в октябре 1933 г., когда докладчиком выступил поэт Николай Петерец в небольшом, но содержательном докладе «О Тургеневе». Тогда газеты отмечали, что «очередная «Пятница» литературной студии шанхайской Чураевки прошла оживленно и привлекла ряд представителей местной богемы». (( Собрание Чураевки //Шанхайская Заря, 2 октября 1933 г. – С.3.))

Такова была обстановка в общественных и культурных кругах русского Шанхая середины 1930-х годов. Незаметно русская эмиграция в Китае подошла к еще одному историческому этапу своего существования: от пережитого тяжелого становления (пришедшегося на 1920-е годы) – к укоренению в местных условиях и экономическому и культурному расцвету. Расцвет этот пришелся на середину 1930-х годов.

Второй выпуск сборника «Врата» (конец 1934 г.), а вслед за ним опубликованная в одной из шанхайских газет рецензия на книгу П.Северного «Косая Мадонна» неожиданно для всех стали причиной серьезного инцидента в творческом союзе беллетристов и писателей Шанхая, и в центре его оказался герой нашего повествования – Павел Северный.