Творческий вечер писателя Юрия Полякова прошел в Шанхае
В ноябре 2007 г. Шанхай посетил Ю. М. Поляков главный редактор «Литературной газеты», автор широко известных в России и за рубежом романов и повестей «Сто дней до приказа», «Демгородок», «Возвращение блудного мужа», «ЧП районного масштаба», «Козленок в молоке» и др. Здесь по приглашению «Русского клуба» он встретился с проживающими в Шанхае соотечественниками. Материал об этой встрече в сокращении и изложении публикуется ниже.
М. В. Дроздов, председатель «Русского клуба в Шанхае»
Дорогие друзья, сегодня нам с вами предоставлена приятная возможность пообщаться с гостем нашего клуба Юрием Михайловичем Поляковым — писателем, драматургом, публицистом, общественным деятелем. Он член Советов при президенте РФ по вопросам культуры и искусства, содействия развитию институтов гражданского общества и по правам человека. С 2001 года Ю. М. возглавляет «Литературную газету»
В силу названных обстоятельств в ходе нашей сегодняшней беседы может быть затронут помимо собственно творчества писателя самый широкий спектр вопросов литературной жизни, политики. Общеизвестно, что Ю. М. Поляков участник многих популярных телевизионных программ, таких как «Времена» В. Познера; «Воскресный вечер», «К барьеру» В. Соловьева и др. Вам слово, Юрий Михайлович.
Ю. М. Поляков
Спасибо «Русскому клубу» за приглашение и ваше участие в этой встрече. Пожалуй, с самого начала целесообразно определиться в направлении нашей беседы. Поскольку помимо собственно профессиональной деятельности как прозаика, я работаю и в кино, в частности являюсь соавтором сценария фильма «Ворошиловский стрелок», и как драматурга — мои пьесы идут во многих театрах страны. Как прозаик также выступаю достаточно регулярно. Ну и, конечно, много сил последние годы занимает работа с «Литературной газетой». Поэтому я, наверное, начну все-таки с нее. К тому же здесь вам и литература, и общественная жизнь, и все остальное. А если вам будет интересно узнать что-то связанное собственно с моим творчеством как писателя, спрашивайте.
Немного истории. «Литературная газета» с самого начала ее создания в январе 1830 года замысливалась как издание центристское, которое, с одной стороны, противостояло бы либерализму и западничеству, а с другой — «квасному» патриотизму. Дельвинг при содействии А. С. Пушкина так, собственно, ее задумывал.
Среди главных редакторов газеты были такие довольно крупные фигуры, как уже упоминавшийся А. А. Дельвиг, затем в разные годы — О. М. Сомов, Ф. А. Кони, Н. А. Полевой, А. А. Краевский и др. Любопытно, что помимо Николая Алексеевича Полевого, предшественника В. Г. Белинского в русской литературной критике, в советское время «Литературку» возглавлял (правда недолго) другой его однофамилец — Борис Полевой, автор известной многим читателям, в основном военного поколения, «Повести о настоящем человеке». Затем он перешел в журнал «Юность». Мой порядковый номер как редактора «Литературной газеты» — 31-й.
Известно, что газета была закрыта в середине XIX века, причем исключительно по экономическим соображениям. Не выдержала конкуренции. А возобновлена только в 1929 году А. М. Горьким. Тут тоже очень любопытная вещь. Тогдашний, как бы сейчас сказали, газетно-журнальный рынок был архиреволюционным. Чего стоят одни только названия изданий тех лет: «Красная новь», «На литературном посту», «Революционная гильотина», «Прожектор» и т. п.
И вдруг на этом фоне появляется издание, которое называлось просто «Литературная газета», да еще со шлейфом из того «проклятого царского времени». Это был знак начала реставрации культуры. Кое-кто из гвардии архиреволюционеров посчитал этот феномен ни много, ни мало «сталинской контрреволюцией». Но, как мне представляется, это действительно было первым, хотя может быть и робким шагом именно культурной реставрации.
Вскоре после этого были возвращены из ссылки историки русской школы и началось ее возрождение. С другой стороны, для деятелей культуры формалистического направления начались скверные времена. В 20-е годы они в кожаных тужурках, с маузерами в кобурах от души побегали по лежащей в хаосе стране. И теперь с возвращением к традиционным истокам жизни, литературы никак не хотели признавать даже самые робкие посягательства на их привилегированное положение, считая это «изменой революции», хотя это и в самом деле было своего рода возмездие за их непомерный радикализм.
«Литературная газета» тех лет пыталась примирить все возникающие в горниле революции направления: «пролеткульт», «Левый фронт», «попутчики», футуристы, акмеисты и т. д. Отчасти это удавалось, отчасти нет. А затем началась редакционная чехарда: приходили, забирали… Впоследствии газету возглавляли довольно крупные писатели: Александр Фадеев, Всеволод Кочетов, после войны — Константин Симонов. Около года редактором был Евгений Петров, соавтор «Золотого теленка».
Но подлинное возрождение газеты началось с середины 1960-х годов, когда ее возглавил один из лучших, даже выдающийся, как я считаю, литературный деятель советской эпохи, — Александр Борисович Чаковский. Именно при нем «Литературная газета» стала первым советским «толстым» иллюстрированным еженедельником.
О месте и роли газеты в этот период литературной жизни страны, и о том, какое значение ей придавалось во властных структурах, говорит уже тот факт, что по ее поводу было принято закрытое решение Политбюро ЦК КПСС, на котором закреплен особый статус «Литературной газеты» как печатного органа, которому дозволялась большая, чем другим, свобода в освещении и оценке литературных и общественных явлений, в отслеживании политических настроений в обществе и, конечно, прежде всего в творческой среде. А если быть более точным, это было разрешенное вольнодумие.
И надо отметить, А. Б. Чаковский использовал такую возможность не на 100, а на все 150 процентов. В советское время это была одна из самых любимых газет. Ее тираж достигал гигантской цифры — 6 млн. экземпляров. И все равно на всех не хватало. В организациях и учреждениях ее разыгрывали среди читателей, как в лотерею, подписывались с приложением какой-то другой, менее популярной (чаще всего партийной) газеты.
Борьба за демократизацию страны, в чем немалая заслуга и газеты, в конечном счете, как мы знаем, увенчалась успехом. Однако в процессе так называемой «перестройки» «Литературная газета», к моему сожалению, не смогла удержаться в рамках умеренной, взвешенной оценки происходящих перемен, метнувшись от одной крайней идеологии — коммунистической, в сторону другой, не менее опасной — идеологии оголтелого либерализма. Парадоксально, но теперь, в условиях полной свободы, вместо уверенной, полифоничной газеты, которая бы выражала весь спектр мнений о литературе и обществе, «Литературка» превратилась в либеральное издание, не признающее никаких иных точек зрения, что принуждало несогласных уходить из редакции. И таким образом газета, образно говоря, стала пристанищем «непуганых либералов», а ее страницы отданы на откуп авторам одного направления — незамутненного либерализма. И это при том, что либеральная идеология в ее крайних формах не выдержала испытание временем, и как уже стало понятно для большинства, в нашей стране не работает, и более того, несет с собой массу бед и неприятностей — социальных и даже геополитических.
Постепенно стал сужаться и круг авторов и читателей «Литературной газеты», на нее перестали подписываться в регионах страны. Вот вам простой пример: в течении 10 лет (с 1991 по 2001 годы) фамилия такого писателя, как Валентин Распутин, не упоминалась в газете ни разу. Но ведь отечественная литература не исчерпывается, скажем, И. Бродским (хотя он и хороший поэт) или ограниченным числом других имен, в основном диссидентского толка.
В результате такой вот избирательности в оценке литературных и политических явлений газета окончательно растеряла свой авторитет, оказалась и в тяжелом экономическом положении. Задолженность по зарплатам и гонорарам была колоссальной. В общем полный крах! Вот в такой непростой ситуации мне и пришлось начинать работу в качестве главного редактора «Литературной газеты».
И первым шагом, получившим символическое значение, явилась пресс-конференция, на которой мной под прицелом десятков телекамер было заявлено о возвращении на лицевую страницу газеты рядом с профилем А. С. Пушкина логотип А. М. Горького, положившего начало новому, советскому периоду истории возрождения «Литературной газеты». В результате нас буквально завалили телеграммами и письмами поддержки. Наши читатели понимали, что тем самым мы как бы выстраивали мостик преемственности нынешней газеты с «Литературкой» советского периода. Там тоже были свои взлеты и падения. Тем не менее в лучшие свои годы газета достойно представляла нашу литературу и культуру, мнения и убеждения творческой интеллигенции в ее самых высоких проявлениях.
Мы вернули газете полифоничность, возможность для отражения во всем многообразии широкого спектра идей, взглядов и убеждений, особенностей литературной жизни, политических и общественных ценностей на сложном и противоречивом этапе становления новейшей истории России. Сохранив авторов либерального направления, мы предоставили страницы газеты и для представителей других взглядов и убеждений — патриотов-почвенников, консерваторов, сторонников коммунистической идеологии. В газете стали печататься крупнейшие социальные мыслители второй половины XX века — А. С. Панарин, С. Г. Кара-Мурза и многие другие.
В последние годы сама возможность диалога творческой и научной интеллигенции разных политических убеждений была просто невозможна, исключена. Образно говоря, создалось два непримиримых «гетто» — либерально-западническое и консервативно-патриотическое, живущих в одной стране, но по своим законам, разделенных стеной непонимания. Люди не только перестали здороваться, они перестали спорить. Но ведь только в спорах, в столкновениях разнополюсных политических, социальных, эстетических взглядов могут рождаться новые подходы к решению сложнейших общественных проблем, настоящие интеллектуальные прорывы в будущем переустройстве общества в интересах людей.
Нельзя не отметить, что первые дискуссии, предложенные газетой, проходили со скрипом. Авторы по-прежнему не желали слушать друг — друга, пытаясь оградить ее рамками только «своей правды», отрицающей иной взгляд на исследуемую проблему. Такой подход мы постепенно переломили. Первая дискуссия «Десять лет, которые…» была приурочена к событиям 1991 года и получила самый широкий отклик. Пожалуй, впервые после тех драматических событий, получивших в общественном сознании явно неоднозначную оценку, в дискуссии приняли участие наши крупные мыслители, придерживающиеся порой прямо противоположных взглядов, и сделана попытка более объективно подойти к их анализу, свободному от шлейфа либеральной мифологии.
Потом прошли и другие, уже собственно литературные дискуссии по жанрам прозы, поэзии, драматургии, детской литературы, фантастики. Довольно скандальной получилась дискуссия о современной эстрадной песне. Но самой масштабной и длительной оказалась дискуссия по сложнейшей теме «90-летие Октябрьской революции». В ней приняло участие абсолютное большинство наших философов, политологов, охвативших в своих размышлениях весь спектр идеологических воззрений на эту проблему — от правоверно-коммунистического до полного отрицания революции как созидающего фактора в истории России, что, в общем, дает представление о сложности и неоднозначности этого явления. Любопытно, что дискуссия получила такой общественный резонанс, что читатели и сейчас продолжают спор. Спорят подчас резко, непримиримо.
Итак, отказавшись от жестких догматических установок во взгляде на духовную, политическую, экономическую жизнь страны, на общемировые события, газета расширила круг своих читателей. Медленно, но верно, стал подрастать и ее тираж, причем без всяких денежных вложений и агрессивных рекламных кампаний, средств на проведение которых у нас просто не было. На сегодняшний день тираж газеты вкупе с дайджестами, которые выходят в Британии, Греции, Израиле, в США и Германии, составил более 130 тыс.
Выживать газете финансово очень помогает издание нами специализированных приложений, на выпуск которых отпускаются деньги: это «Невский проспект» — своеобразная общефедеральная трибуна писателей- петербуржцев; российско-белорусское приложение «Лад»; «Детское время»; «Московский вестник», оплачиваемые правительством Москвы.
В современной России, важно отметить, сегодня почти нет изданий самоокупаемых, кроме таблоидов и так называемой «желтой прессы». Все остальное дозируется партиями, правительством, олигархами, Соросом… Вот такой у нас газетный бизнес.
М. В. Дроздов
Ю. М., как известно, в советское время власть уделяла большое внимание литературе не только как фактору искусства, но и как явлению идеологическому, что имело свои плюсы и минусы. Есть ли у Вас ощущение, что в сегодняшней России литература, да и вообще культура, вычленены из сферы интересов государственных, предоставлены самим себе?
Ю. М. Поляков
По моему убеждению, литература была и традиционно остается, независимо от любой российской власти, важнейшим фактором духовной жизни нашей страны. Именно в литературе находят отклик, получают развитие и запечатлеваются в общественном сознании новые идеи в социально-политической, философской, культурологической и даже экономической областях жизни страны. Такая-вот у нас традиция.
Что же касается сегодняшних отношений с литературой и культурой в целом… Вот характерный факт: за последние годы ни в одном из президентских посланий Федеральному собранию слово «культура» ни разу, вообще ни разу, не было произнесено. Потребовались значительные усилия группы коллег, представляющих интересы культуры в Советах при президенте, в том числе и моих, чтобы обратить внимание властных структур на эту проблему. И надо сказать, мы все-таки «достучались». В последнем послании президента тема культуры наконец-то и достаточно весомо прозвучала.
Вообще-то в отношении властей к культуре история, вспомним 20-е годы прошлого века, и в наше время, на новом ее витке, получила прямо-таки зеркальное отражение. Как и тогда, на волне событий 1991 года к власти пришли люди, нацеленные на какую-то бездумную тотально-разрушительную работу, на уничтожение всего традиционного. Перестроечные процессы привели к настоящей катастрофе — социальной, нравственной и даже геополитической. Печально констатировать, что и значительная часть писателей, деятелей культуры включилась в этот разрушительный процесс. И лишь немногие из нас не поддались всеобщему угару от перестроечной вакханалии. Голос писателей протестного настроения, к их числу я отношу и себя, был в 90-е годы особенно полезным и отрезвляющим.
О сложностях литературной и культурной жизни последних двух десятилетий свидетельствуют такие, например, организационные явления, как диктат и чрезмерно пристрастное отношение к присуждению творческих премий и в подборе составов писательских делегаций для зарубежных поездок. В обоих случаях предпочтение отдавалось исключительно либеральному крылу творческой интеллигенции, что приводило, мало сказать, к искажению общего представления о нашей культуре, дискредитации ее на международном уровне, но и к острым политическим казусам. Чего стоила, к примеру, выходка одного из таких вот «крутых либералов» из нашей писательской делегации во Франции, позволившего себе оскорбительное высказывание в адрес президента России, и получившее широкую огласку в парижской печати.
На вопрос из зала, каково сегодня в нашей стране положение дел со свободой слова и нужны ли на этот счет какие-то запреты и ограничения, Ю. М. Поляковым были высказаны следующие соображения.
Лично я считаю, абсолютной свободы слова в принципе быть не может. Да и любой пишущий человек — журналист, писатель или ведущий на телевидении обязаны нести личную ответственность за каждое высказанное ими слово. К сожалению, в наших средствах массовой информации, и особенно на телевидении, явно недостает людей с консервативными, умеренными взглядами, не говоря уже о патриотически-настроенных. Как правило, это явные или скрытые либералы — в освещении политических событий, а в области культуры — люди крайних радикальных убеждений.
Отсюда и происходят все те перекосы в освещении явлений политической, социальной, бытовой жизни в стране, которые мы наблюдаем. Пропаганде насилия, преступности, секса, антиобщественных форм поведения и т. д. — это, пожалуйста. Но гораздо реже услышишь слово в защиту моральных, нравственных ценностей человеческого бытия.
М. В. Дроздов
В конце нашей беседы хотелось бы обратиться собственно к творчеству нашего гостя как писателя. Читая Вашу прозу, Ю. М. , удивляешься разнообразию используемых Вами тем и жанров: тут и антиутопия («Демгородок»), и плутовской роман («Козленок в молоке»), и социальные вещи на злобу дня («Сто дней до приказа», «ЧП районного масштаба»). Чем это диктуется, что побуждает Вас обращаться к таким разным литературным формам?
Ю. М. Поляков
Кто-то сказал, в литературе все жанры хороши, кроме скучного. Выбор жанра, используемого писателем, с одной стороны, конечно же определяется темой произведения, а с другой, — своеобразием его таланта, индивидуальной способностью, своеобразием восприятия окружающей действительности — в духе сатирическом, бытийном, протестном, абсурдном и т. д. Есть писатели — сатирики, а есть писатели — фантасты. В моем случае получается так, что сама тема, взятая из жизни и заинтересовавшая чем-то, уже диктует жанр произведения. А дальше все зависит от собственных способностей воплотить задуманное в реальность.
М. В. Дроздов
Есть и еще о чем спросить Вас. Русская литература, не скажу, что всегда чуралась, была, образно говоря, «бесполой», но с крайней осторожностью относилась к эротической составляющей в человеческих отношениях. Однако Вы не боитесь обращаться к этой «скользкой теме», оставаясь в рамках умеренности и даже целомудрия. С какими трудностями в литературном плане приходится при этом сталкиваться?
Ю. М. Поляков
В последние годы у нас появилось немало писателей, активно и беспардонно эксплуатирующих тему эротики в самых изощренных формах. Свои тексты эротического плана, в отличие от них, я могу прочитать, не стыдясь, в любой аудитории, так как не переступаю в них рамок здравого смысла и общественной морали. И уж тем более не допускаю никакой нецензурщины. И вообще считаю, что писатель, опускающийся до ненормативной лексики и откровенной порнографии, расписывается в собственной беспомощности во владении русским языком. А между тем наш язык так богат и красочен, так полисемичен, каждое слово таит в себе такую гамму тончайших смысловых оттенков, что открывает перед писателем, владеющим языком, широчайшие возможности, в том числе и контекстуальные, для художественного воплощения посредством слова любой темы, любых даже самых, казалось бы, интимных сфер в человеческих отношениях.
В заключение М. В. Дроздов от имени участников встречи, членов «Русского клуба в Шанхае», поблагодарил гостя за его интересное выступление и посоветовал присутствующим поближе познакомиться с творчеством писателя Ю. М. Полякова.
Данный материал подготовлен к публикации Владиславом Дроздовым. Особая благодарность Валерию Дёмину за помощь в расшифровке стенограммы с аудиозаписи. Фото: М. Дроздова и А. Отмахова.
© РКШ. При частичном или полном использовании материалов ссылка на РКШ обязательна.
