Архив метки «Владимир Бондаренко»

06.03.2018 Литературная среда. Ныне, Литературная среда. Тогда
2

«Белый заяц толчёт в ступе снадобье бессмертия»

О русской поэзии в Китае

«Отсюда за морем – Китай. Садись и за море катай». Сегодня мы последуем совету Маяковского и отправимся в Поднебесную – страну, давшую миру немало великих поэтов и множество устойчивых поэтических образов, в том числе и тот, что вынесен в название. Мне довелось около 20 лет прожить в Бурятии, откуда до Китая рукой подать, но Великую китайскую стену я так и не увидел, потому что далёкий Запад притягивал больше, чем родная и близкая Азия. Теперь, если когда-нибудь и соберусь, то придётся лететь в Пекин из Брюсселя. Но сначала хотелось бы понять, звучит ли за китайской стеной русская лира.

…Первая крупная русская община в Китае появилась в начале XX века после строительства Китайско-Восточной железной дороги – магистрали, проходившей по Маньчжурии и соединявшей Читу и Владивосток с Порт-Артуром. Тем самым бывшим портовым городом на Жёлтом море, в котором 70 лет назад родился замечательный поэт и член редколлегии нашего журнала Даниил Чкония. Сейчас город называется Далянь[2]. Эта община на северо-востоке Китая, состоявшая в основном из семей служащих железной дороги, в 20-30-е годы пополнилась эмигрантами из Советской России. Правда, в конце 20-х – начале 30-х гг. большая часть советских служащих КВЖД была выслана на историческую родину, но это дела не меняет. Характерными чертами русской диаспоры в Китае были высокий уровень образования и большое количество талантливых журналистов, прозаиков и поэтов, совместными усилиями создавших на чужбине новую самобытную и богатую культуру. Как отмечает Ю. Минералов[3], в период с 1918 по 1947 гг. только в Харбине и Шанхае вышло более 200 (!) поэтических сборников русских авторов, постоянно живших на китайской земле. Прочтём до конца?

16.11.2011 Статьи, Это — Китай избранное
0

Лес Конфуция

В этом году, в год Белого Зайца, Праздник середины осени, или Праздник Луны я встречал в Храме Луны в Пекине. Там продавались лунные пирожки, на сцене пели и танцевали мастера искусств, а вход в Храм Луны сторожили лунные зайцы, нарядные и торжественные, в руках у них, как и положено, были ступки, которыми они толкли снадобье бессмертия. Это уже мой второй Праздник Луны на родине лунного зайца в Китае. Продавались по всему городу и праздничные глиняные лунные зайцы самых разных размеров, сидящие на тиграх и слонах. Любимая игрушка китайских детей. Главный символ Праздника Луны. Я постарался навьючить на себя самого большого глиняного зайца, чудом пронес его в салон самолета, ибо в багаж сдавать было бессмысленно, получил бы груду глиняных обломков, — и вот уже в Москве мою внуковскую обитель украшает тяжеленный полуметровый лунный заяц, сидящий на тигре. Прочтём до конца?

22.07.2010 Это — Китай избранное
8

Поиски Лунного зайца

Глава из книги «Подлинная история Лунного зайца»

Владимир Бондаренко

Поисками лунного зайца я увлекся много лет назад, прочитав китайскую сказку о его усердном труде, (недаром, его называют также и «усердный заяц»), над лечебными снадобьями, исцеляющими от многих болезней, и чудесными рецептами долголетия, (а отсюда еще одно название «чудный доктор»). Может быть, он и помог мне встать на ноги после тяжелой болезни?!

Сначала, как и положено неофиту, я влюбился в Древний Восток целиком, во всех его драконов и белых тигров, цилиней и фениксов, в древнюю восточную поэзию и в живопись. Из трех основных направлений религиозной китайской мысли я предпочел даосизм и его прародителя мудрого старца Лао Цзы. «Дао дэ цзин» у меня есть, как минимум, в тридцати переводах. Потом из всех мифологических сказочных существ я остановился на лунном зайце. Может быть, я увлекся поисками своего бессмертия?

Прочтём до конца?

03.02.2010 Это — Китай избранное
1

Шанхайский синдром

Шанхайский синдромЯ веду свой репортаж из Шанхая. Что такое Шанхай? Я бы даже обозначил шанхайский синдром. Это значит, не бояться нового и в искусстве, и в технике, и в спорте, но не забывать о старом. Находить выход из всех положений, принимать мир во всем его трагическом противостоянии, но при этом быть оптимистом. Любить жизнь во всех проявлениях. И всегда быть впереди на голову.

Если сегодня Китай вышел на первое место в мире по темпам экономики, по ВВП, становится лидером мирового производства автомобилей, общепризнанно является мастерской всего мира, то Шанхай точно также лидирует в самом Китае, обгоняя по темпам своего развития и Пекин, и Харбин, и Гуанчжоу. И потому нынешний Шанхай смело можно назвать промышленной, финансовой и научной столицей мира. Шанхай – это символ всей Азии. Когда спорят о фильме «Аватар» почему-то критики его видят в наивном племени нави неких мусульман. Но у мусульман точно такое же единобожие, как у христиан, одни истоки. А дерево жизни и сегодня находится в языческом Китае, подпитывая своими плодами долголетие китайцев, передавая им запас энергии. Об этом почти не пишут, но в экономическом и научном противостоянии Востока и Запада спор идет не столько между белой и желтой расами, сколько между древними язычниками – японцами, корейцами, китайцами, индусами, и усталой христианской цивилизацией. Шанхай – витрина и центр, нерв и корень современного и древнего языческого мира. Когда-то таким центром был тоже языческий Рим. Что мы можем противопоставить ему сегодня? Прочтём до конца?

08.06.2007 Интервью, Литературная среда. Ныне избранное
и
0

Критик из племени Мяо

В. Бондаренко в национальной одежде племени Ли (пускать острые стрелы - работа критика)С Владимиром Бондаренко на этот раз мы увиделись на тропическом острове Хайнань. Он прилетел сюда отдохнуть, а заодно и продолжить свое знакомство с Китаем, страной, которую он впервые посетил в прошлом году, и которую, по его признанию, хотел бы объездить вдоль и поперек.

За творчеством известного российского критика, главного редактора газеты «День литературы» и заместителя главного редактора газеты «Завтра» я пристально слежу на протяжении вот уже двадцати лет, с тех самых пор, когда в 1987 году вышла его знаменитая статья «Очерки литературных нравов».

Прочтём до конца?

05.06.2006 Литературная среда. Ныне
0

Русской литературе – быть!

Владимир Бондаренко. Выступление в Шанхае.Выступление в Шанхайском университете иностранных языков (30 мая 2006 года)

Друзья! «Быть или не быть?» Этот гамлетовский вопрос является, наверное, вечным русским вопросом. Быть России или не быть России? Быть русской литературе или не быть русской литературе? Как минимум два раза в столетие мы всерьез задаемся этим вопросом. К счастью, до сих пор находили положительное решение. Надеюсь, что найдем это положительное решение и сегодня.

На самом деле, русская литература сегодня, я обращаюсь к русистам, думаю, им это будет интересно, находится на явном переломе. Сегодня завершаются две мощных русских литературных традиции. С одной стороны, дай Бог, живущим ныне писателям дожить и до 100 и до 150 лет, но как явление – мощная, классическая русская деревенская народная проза подходит к своему финалу. Русская традиция с деревенским ладом подходит к своему завершению. С другой стороны, уходит в прошлое «большой стиль советской литературы». Та реально существующая и явно талантливая советская литература, которую представляют такие писатели, как Юрий Бондарев, тоже завершается на наших глазах. Этим переломом воспользовались наши, так называемые, «катастрофисты», возникла «литература катастроф». Эти писатели утверждают, что весь мир и душа человека обречены на разрушение, на катастрофу. Может быть, вам известны имена лидеров этой «катастрофической» литературы: Виктор Ерофеев, Владимир Сорокин, Людмила Улицкая, Татьяна Толстая и так далее. Но, к счастью, в последние годы в России происходит перелом не только в нашем государстве и в нашей политике, но и в нашей литературе. И явно набирает силу новая русская литература, продолжающая ее тысячелетние традиции. Пусть это будет выражаться через новый стиль, пусть будет новая суперсовременная урбанистическая городская тематика, но это явно русские писатели и по своим этическим, и эстетическим настроениям. Я бы назвал таких лидеров современной литературы, как известный вам хорошо Александр Проханов, как Владимир Личутин, который трудно переводим, но явно является как бы волшебником русского слова, как присутствующие здесь Александр Сегень и Николай Дорошенко, а также Юрий Поляков и Юрий Козлов. Этот ряд еще молодых писателей, от 40 до 50 лет, сегодня определяет лицо нашей литературы. И я думаю, вам будет радостно познакомиться с их произведениями. Прочтём до конца?